Алексей Цветков. Стихи
****
мы летели в самолете
что случится мы не знали
дяди разные и тети
по бокам летели с нами
я рассказывал соседу
что ни капельки не плачу
скоро к бабушке поеду
в лес на речку и на дачу
я скучал в окошко глядя
и раскрашивал рисунки
а потом в проходе дядя
что-то вытащил из сумки
мама вскрикнула сначала
я боялся что опасно
а потом она молчала
все затихло и погасло
платье бабушке купили
все исчезло в черном дыме
нас неправильно убили
мы ведь не были плохими
надо пробовать иначе
с мамой мы родимся снова
в виде белочки на даче
в виде ежика лесного
****
напрасно в направленье ада
прокладывать загробный путь
давайте умирать не надо
продолжим жить куда-нибудь
пусть било нас и обижало
надежда выжжена в груди
но там же обнажает жало
такое что не приведи
ведь жив же каждый жабры грея
под общим солнцем без труда
я к вам привык за это время
зачем расстанемся тогда
жаль что однажды как цунами
слизнет и больше ни души
есть и плохие между нами
но мы и сами хороши
нас мало канарейка мышь ли
зимой озябшие в пальто
живите все какие вышли
и все простите если что
****
там наверное темно
но мы собираем игрушки и не боимся
а если боимся то совсем немного
нам обещали что скоро не будет страшно
мы собираем кукол и медведей
и все машинки даже поломанные
потому что жалко всех
мы собираем кубики которые разбросали
один под кроватью но там темно
туда лучше не смотреть
если собирать кубики правильно
то получится картинка белочка
или мяч или смешной клоун
но нам сказали что времени больше нет
и поэтому мы собираем как попало
только нигде не видно этого зайца
с оторванным ухом им уже давно не играли
говорят что все равно не нужно
что мы там уже не будем играть
но откуда они знают сказали быстро
и мы стараемся но непонятно
почему у них больше нет для нас времени
куда они девали все наше время
говорят что бояться не надо но мы знаем
что там все время темно
может быть мы все-таки боимся
но никто не хочет разреветься первым
тогда нас уже не остановишь
вот же он этот проклятый заяц
как же я его не заметил
пусть не говорят что он больше не нужен
там куда мы уходим
куда мы уходим
****
я пропадал береговым микробом
вплотную к руслу вечности почти
дрожа от страха на миллиметровом
обрыве и реснички в кулачки
река времен порочный круг работы
и купола трагический атлас
мы ростом с гулькин хер прокариоты
что нужно богу жадному от нас
не нас на свет произвела утроба
под теменем не реяли умы
я был в одну микробицу до гроба
да ноль для секса органов увы
не нам с тобой весной цвела мимоза
чей импорт с юга пресекли давно
без хромосом всей слякоти мейоза
влюбленному изведать не дано
где маменька зачем висит немая
луна в отчаянье реснички ввысь
как страшно жить себя не понимая
но и не жить попробуй изловчись
когда б сиял в большом и стройном теле
скопив существованье по грошу
амебой скажем но на самом деле
здесь нет меня и кто же я пишу
****
празеодим и платину скупая
шагала и миро
возьмешь ли в толк о чем скулит слепая
пророчица в метро
лязг турникета зычный рык возницы
столетие на слом
черно в очках но адские глазницы
пылают под стеклом
мы взаперти сюда стучать нечестно
кто выследит нас тут
пусть плесневеют бонды казначейства
и спреды их растут
что гарлемской безумице приснится
чьи очи ночь хранит
пока с людской начинкой колесница
не врезалась в гранит
жизнь избранным нежна и небо немо
под землю им нельзя
срывая смоквы с натюрмортов хема
и устрицы грызя
но ненадолго счастливы и живы
с фламандского холста
поставками входите пассажиры
здесь есть еще места
****
Я «фита» в латинском наборе,
Меч Аттилы сквозь ребра лет.
Я трава перекатиморе,
Выпейветер, запрягисвет.
Оберну суставы кожей,
Со зрачков нагар соскребу,
В средиземной ладони Божьей
Сверю с подлинником судьбу.
Память талая переполнит,
И пойдут берега вразнос.
Разве озеро долго помнит
Поцелуи рыб и стрекоз?
Я не Лот спиной к Содому,
Что затылочной костью слеп.
Я трава поверникдому,
Вспомнидруга, преломихлеб.
Но слеза размывает берег,
Я кружу над чужой кормой,
Алеутская птица Беринг,
Позабывшая путь домой.
****
когда не станет нас наступит лес
все эти звери спустятся с небес
искать забытый воздух слушать запах
всей осени распутывать следы
друг друга и подолгу у воды
стоять урча на бархатистых лапах
потом зима с авророй и пургой
я даже знаю в ком сезон-другой
воспоминанье будет шевелиться
но в вечности часы бегут скорей
без боли из сознания зверей
исчезнут человеческие лица
однажды вся земля была у нас
но человек обуглившись угас
а зверь горит все ярче он собака
лиса и слон он иногда затих
но возвратитЬся быть одним из них
и хорошо бы но нельзя однако
****
для простоты он поступил ребенком
в одну семью и тем закрыл вопрос
поскольку ничего не смыслил в тонком
регламенте а ел себе и рос
и приживаясь в их белковом мире
как будто в пазле складывал куски
знал например что дважды два четыре
но в школе ошибался у доски
составил опись бабочкам и птицам
учил язык и точно применял
и приглядевшись к их двуглазым лицам
мать за отца уже не принимал
он выдюжил лиха беда начало
где прежних жребий ожидал иной
но что его от местных отличало
так это страсть к скитаньям под луной
беседуя с созвездиями немо
личину прочь пока спала семья
он мог легко ночную карту неба
нарисовать он знал ее всегда
светясь как фосфор где ключей и речек
журчание до утренних лучей
он смутно понимал что он разведчик
и резидент но плохо помнил чей
но после школы воротясь к обеду
сдвигая ложной личности слои
шифровки отправлял на андромеду
своим хоть и не помнил кто свои
худющий в вечных ссадинах на коже
лет десять но на вид и тех не дашь
как жаль его он был ребенком все же
мы были все уверены что наш
а на борту в их орудийном зале
пока всерьез не вспыхнула война
все призраки уже прекрасно знали
птиц и цветов чужие имена
****
я родился другим а не этим
но не стал объяснять и меня
приравняв к человеческим детям
воспитала чужая родня
лучшей яви не ведая кроме
сна и в нем благодарно сопя
я не знал что не тот я по крови
за кого принимаю себя
может быть лишь последнюю бездну
рассекая артритной стопой
ухитрюсь перед тем как исчезну
очутиться тем самым собой
в ком сгорают как в кратере птицы
сочиненного смысла слои
и фасеточный мрак роговицы
обнажает секреты свои
****
Мне снился город в нем я помнил всех
кто чья невеста и кому кто дядя
любой случайный кашель или смех
на улице опознавал не глядя
гурьбу в пивной чьи в школе сыновья
который кот перебежал дорогу
я знал любого в парке соловья
по имени и всякую ворону
и с кем бы ни сводила там судьба
в брусчатых переулках и парадных
я был своим для каждого столба
и с жителями разными на равных
но к долгой вахте явно не готов
в какой-то миг раз нет привычек вечных
я перестал опознавать котов
и дворников я начал путать встречных
они прощали дурь мою терпя
пока в слепой шаблон сливались лица
но как-то раз я не узнал тебя
и ты ушла совсем другому сниться
пора на лунном повисеть серпе
в разрозненном пейзаже ставить точку
я снюсь от силы самому себе
я здесь вдвоем с собой и в одиночку
пустая ночь полями прочь как вор
слизнуло ливнем контуры с экрана
поди пойми о чем я сплю с тех пор
сон кончился а просыпаться рано
****
если божья коровка в дороге не тронет ни тли
стиснет зубы и не прикоснется к любимому блюду
у нее загорается свет трансцендентный внутри
и она превращается в будду
если вдруг стрекоза на росу перейдет и овес
расцелует цветок перевяжет кузнечику рану
семеричную правду откроет собранию ос
стрекоза обретает нирвану
как же выпало нам суетиться уныло внизу
от кровавой еды поднимая лишь нехотя лица
не затем чтобы лить над сурком сиротливым слезу
или с дятлом над истиной биться
мы не божьи уже наши крылья присохли к спине
истребитель добра ненасытного брюха носитель
даже лучший из нас далеко не товарищ свинье
и скоту своему не спаситель
чем утешится тело когда избавленье хваля
устремятся из мира в канун окончательной жатвы
вертолетные ангелы в венчиках из хрусталя
семиточечные бодисатвы
****
полузабытые древние зверики
зайка в матроске и мишка на велике
смотрят из пепельной тьмы
будто готовы к свиданию скорому
только стоим по неверную сторону
ненастоящие мы
смыты обманами мы и подменами
стерты зрачки под ажурными венами
парализованных век
смутно в мозгу из чужой биографии
зайка на мостике птичка на гравии
финишный мишкин пробег
мы ли резвились бутузами бодрыми
носом в песочке с совками и ведрами
нам ли бывало дано
матери гордость улыбка соседа ли
где на котором распутье мы предали
их и себя заодно
ждать ли от прежних игрушек прощения
красного в жизни все больше смещения
шире с годами провал
перевербованы девочки мальчики
чей предрассудок где мишки и зайчики
смысл веществу придавал
****
шесть лет плашмя а на седьмой с утра
как выгравировала в мышцах память
учись ходить сказала медсестра
послушался и стал учиться падать
маршрута метр не по зубам второй
но стисни и по хлипким спинкам коек
как ас в дыму на бреющем порой
вдоль фюзеляжей лидок или колек
не одолел попробовать опять
еще рывок и снова в штопор вроде
ходить впервые это как летать
но не во сне а при честном народе
была палата слишком широка
и с пола подметенного опрятно
снимали деликатно как жука
перевернут и я взлечу обратно
я понимал что надо жить спеша
лицом вперед на то и ног не две ли
как вертикален мир ликуй душа
а где стена то в ней бывают двери
врезался в стулья застревал в углу
где плавилась чужих обломков груда
и вот иду покуда не умру
я помню вас я не забыл откуда
...........................................
(с 3 до 10 лет автор был
прикован к больничной койке)
****
когда родимся и возьмемся жить
нам жаловаться жизнь придет ночами
зачем ее невидимая нить
трагически оборвана в начале
кто помнит здесь как не было его
из нас позавчерашнего разлива
вперед вперившееся большинство
не смотрит в эту сторону трусливо
как убедить себя что рождены
мы а не вы недостает ума нам
что в списках что с утра утверждены
все имена проставлены обманом
затеряна средь звездной кутерьмы
в минусовой квадрант ведет кривая
вселенной где отсутствовали мы
всю вечность сами не подозревая
осталось на гремучей мостовой
или в безлюдье полевой полыни
всегда гадать где были мы с тобой
когда еще нас не было в помине
где нерожденных призраки сквозят
будь мужествен как поцелуй гвардейца
стоять реверсом к смерти быть назад
и в эту бездну с ужасом глядеться
****
завидев льва достань складной аршин
измерь добычу от ноздрей до зада
и если лев окажется большим
ступай домой оно тебе не надо
или допустим изловив слона
попробуй приподнять его от пола
ведь если слон тебя положит на
лопатки ты не дашь ему отпора
вот диплодок играет под седлом
в нем уйма мышц и бешеное сало
но с диплодоком связываться в лом
чихнет разок и седока не стало
лишь с небольшими искренне дружи
чтоб невзначай не схлопотать по роже
с изящной цаплей с сусликом во ржи
и с тараканом он хороший тоже
тут у меня как раз живет один
я расспросил его зовут наташа
за плюшками и чаем посидим
обнимемся и жизнь в ажуре наша
****
дело не клеится лето кончается
с осенью пасмурный август венчается
падают с веток плоды
грустный енот у воды
лето с платформами с дачными сплетнями
купола звездные швы
вот мы остались на свете последними
из остальных что ушли
отбыли рано по кромке над пропастью
по золотому ковру
все на кого мы надеялись попусту
верили тщетно кому
вот почему не сидится на месте нам
если с утра за окном
осень стоит в облаченье невестином
в новом венце ледяном
место где прервана фабула повести
пеплом светил замело
мельком лицо в отбывающем поезде
в недрах ночного метро
****
когда приспело нам время валить оттуда
собирали утварь поджигали бумаги
звездолет дрожал вся земля тряслась от гуда
мысль о дальней отчизне владела умами
перед стартом все в навигационном зале
за беспорочную службу каждому лавры
и велели исполнять что кому сказали
стволы зачехлены в морозилке кадавры
окситоцин зашкаливает дембель скоро
но батарея глаз из окрестного бора
эти глаза словно сносят с орбиты наземь
рушат небесный купол и вздымают снова
эти глаза прожигают броню как лазер
кожу зрачки обдирают с тебя живого
не сложилась наша дружба ужа и жабы
горек нам был их плод и злак их был нам странен
нынче у них вроде самое время жатвы
вот на экране видим выходит крестьянин
ни на что не похожий ни хрящей ни вен там
в черном балахоне безумным солнцем залит
все стоит с сельскохозяйственным инструментом
и пустые орбиты слепо в небо пялит
****
Я мечтал подружиться с совой, но, увы,
Никогда я на воле не видел совы,
Не сходя с городской карусели.
И хоть память моя оплыла, как свеча,
Я запомнил, что ходики в виде сыча
Над столом моим в детстве висели.
Я пытался мышам навязаться в друзья,
Я к ним в гости, как равный, ходил без ружья,
Но хозяева были в отъезде,
И, когда я в ангине лежал, не дыша,
Мне совали в постель надувного мыша
Со свистком в неожиданном месте.
Я ходил в зоопарк посмотреть на зверей,
Застывал истуканом у дачных дверей,
Где сороки в потемках трещали,
Но из летнего леса мне хмурилась вновь
Деревянная жизнь, порошковая кровь,
Бесполезная дружба с вещами.
Отвинчу я усталую голову прочь,
Побросаю колесики в дачную ночь
И свистульку из задницы выну,
Чтоб шептали мне мыши живые слова,
Чтоб военную песню мне пела сова,
Как большому, но глупому сыну.
-------------------------------------------------------
⁺ ᵘᵖᵈᵃᵗᵉ ᶦⁿ ᶜᵒᵐᵐᵉⁿᵗ
